Первый трейлер фильма «Письмо» режиссера Амура Амерханова вышел в 2024 году к 100-летию ингушской государственности [так в республике называют образование Ингушской автономной области в составе РСФСР. — Прим. авт.]. Картина показывает депортацию ингушей и самый непроговоренный, а потому до сих пор болезненный период — их возвращение на родину с 1957 года.

После возвращения на родину ингуши столкнулись с тем, что их дома и земли были заняты, перераспределены или уничтожены. Особенно остро эта проблема стояла в Пригородном районе, который до депортации исторически был территорией проживания ингушей, но после их выселения был передан соседней Северной Осетии. Ингушам не разрешали возвращаться в свои дома в Пригородном, регистрироваться там и устраиваться на работу. Именно невозможность возвращения в собственные дома фильм показывает как продолжение травматичного опыта депортации.

В 1972 году группа представителей ингушского общества, среди которых был историк Ахмед Газдиев, подготовила развернутое обращение в Центральный комитет КПСС. 80-страничный документ содержал конкретные примеры дискриминационной политики в отношении ингушей на протяжении многих лет и требования обеспечить им гражданские и национальные права. Газдиев и еще четверо подписантов отправились в Москву, чтобы передать письмо лично генсеку ЦК КПСС Леониду Брежневу. В честь этого фильм Амура Амерханова и назван «Письмо».

В январе 1973 года в Грозном прошел массовый митинг ингушей с требованиями соблюдения их прав. Акция была мирной, но партийное руководство восприняло ее как политический вызов. Ахмед Газдиев и другие организаторы митинга были исключены из КПСС, уволены с работы и подверглись давлению со стороны властей.

— Это всё ключевой эпизод для понимания того, как в советский и постсоветский периоды выстраивались отношения власти с памятью о депортации. Да, формально репрессия была признана «ошибкой», народ был реабилитирован, но любые разговоры о последствиях депортации, утрате земли, дискриминации, административных запретах табуировались. Память допускалась только в каком-то обезличенном виде, без указания на ответственность государства, — говорит в разговоре с «Новой-Европа» ингушский историк.

После распада Советского Союза ожидалось, что появится возможность для полноценного общественного и институционального осмысления депортации и ее последствий. Но этого не произошло. В Ингушетии 23 февраля проводились памятные мероприятия, но они были уязвимы и зависимы от текущей политической конъюнктуры. Например, в той же Чечне память о депортации «перенесли» на 10 мая для того, чтобы 23 февраля народ мог «праздновать» День защитника отечества вместе с остальной Россией.

— В 2000-х и 2010-х годах в школах обсуждали 23 февраля. У нас проходили памятные мероприятия, к нам приходили люди, которые пережили депортацию. На уроках ингушского языка мы проходили самые важные художественные произведения о депортации — «Золотые столбы» и «Крошки хлеба» Саида Чахкиева. Но затем всё понемногу стало сходить на нет. В редких школах сейчас проходят важные для сохранения исторической памяти детей мероприятия, — рассказала 27-летняя преподавательница из Ингушетии Залина [имя изменено по просьбе героини. — Прим. авт.]

Всё стало меняться еще при предыдущем главе республики Юнус-Беке Евкурове. Траурные мероприятия на 23 февраля в республике начали смешиваться с празднованием Дня защитника отечества.

— В детстве я даже не знала, что 23-го для кого-то праздник. Потом узнала. А еще, что 8 марта — день депортации балкарцев — это тоже, оказывается, праздник. В моей тогда 13-летней голове это сложилось в такую лютую конспирологическую теорию о том, что власти специально в наши траурные дни делают такие праздники, выходные, — рассказывает Залина.

В Назрани расположен один из ключевых мемориалов жертвам политических репрессий — комплекс «Девять башен». Он был открыт 23 февраля 1997 года. Автором проекта стал художник и скульптор Мурад Полонкоев. Монумент высотой около 25 метров представляет собой девять башен, опутанных колючей проволокой. Они стилизованы под традиционные ингушские родовые башни, а их количество символизирует девять народов, репрессированных органами НКВД. В подземном помещении под основанием мемориала расположен музей памяти жертв политических репрессий.

В 2019 году прямо перед башнями появились два баннера: один — по случаю Дня защитника отечества, второй — о 75-летии депортации ингушского народа. Ингуши, собравшиеся почтить память предков, были возмущены этим «объединением». Тогдашнего главу республики Юнус-Бека Евкурова, который свое выступление перед народом начал с поздравления с Днем защитника отечества, сразу же освистали. Забравшись на парапет фонтана, активисты развернули баннеры с надписями, осуждающими празднование в траурный для ингушей день. Протестующие заявляли, что нельзя «отмечать свадьбу и похороны» в одно время. После возложения цветов собравшиеся потребовали предоставить слово старейшинам, однако их выкрики и попытки выступлений заглушила громкая музыка. В толпе началась потасовка, на место прибыли сотрудники полиции, после чего конфликт прекратился.

Один из участников той акции, 64-летний Магомед Д., в разговоре с «Новой-Европа» отмечает, что для него именно тот день стал чертой, за которой память о депортации власти начали открыто «размывать».

— Я был свидетелем того, как бесстыдно музыкой перекрывали слова старейшин, которые пережили депортацию! Евкуров ни слова на наши претензии не ответил. Как можно народ, половина которого погибла в депортации, поздравлять с днем тех, кто эту депортацию устроил? — возмущается Магомед.

Всё еще больше усугубилось после начала войны в Украине. На мемориале «Славы» в ингушском городе Малгобек 23 февраля последние годы проходят митинги, посвященные Дню защитника отечества. На них регулярно присутствует и нынешний глава региона Махмуд-Али Калиматов, который неизменно рассказывает о «подвигах» ингушей в ВОВ и на «СВО». В школах также просят на 23 февраля рассказывать о земляках, воюющих в Украине.

— Возможно, поэтому новость о том, что «Письмо» не покажут у нас, меня не удивила, — констатирует учительница Залина.

Режиссер фильма Амур Амерханов стал известен в Ингушетии задолго до работы в кино. Он был участником известной в республике музыкальной группы LKN, которой принадлежит самая узнаваемая и до сих пор широко распространенная версия гимна Ингушетии.

Гимн республики был принят в 1993 году, всего через год после трагических событий октября 1992 года — осетино-ингушского конфликта, вспыхнувшего из-за территориального спора вокруг Пригородного района. Этот конфликт унес жизни как минимум 490 ингушей и 118 осетин, еще 208 ингушей и 37 осетин пропали без вести. По данным правозащитного центра «Мемориал», от 30 до 60 тысяч ингушей были вынуждены покинуть свои дома в Пригородном районе.

Текст гимна, написанный в этом контексте, отражал коллективную травму народа:

«Земля может разверзнуться —
Настолько велики раны,
которые тебе, [Ингушетия], нанесли враги.
Да будут благородны сыны ушедшие,
да отомстят живущие за них.
Аллах, дай силы Ингушетии,
дай силы, чтобы отомстить».

Впоследствии ингушские власти осознали, сколько проблем могут доставить им эти строки. Гимн много раз пытались отменять, переписывать, однако из этого ничего не вышло, народ от оригинальной версии не собирался отказываться. Группа же традиционно все свои концерты в разных городах России заканчивала исполнением гимна в рок-аранжировке.

В 2012 году должен был состояться первый сольный концерт LKN на родине, однако его не случилось. Как впоследствии намекал Амур Амерханов, причиной отмены стало именно то, что власти республики не хотели, чтобы гимн звучал на концерте.

К тому же у LKN была и отдельная песня, посвященная Пригородному району:

«Память не стареет,
Память душу греет,
Память — это вечная вражда.
И теперь на Терек,
Там, где правды берег,
Я пришел остаться навсегда».

На правом берегу реки Терек расположены территории исторического проживания ингушей, которые сейчас входят в состав Северной Осетии. В своем фильме «Письмо» Амур Амерханов продолжил изучать эту тему и попытался вернуть в публичное пространство именно тот пласт истории, который десятилетиями оставался вытесненным.

Примечательно, что запрещенную в ингушетии картину показали в Москве и в Казахстане, куда ингушей депортировали в 1944 году, на крупных международных кинофестивалях.

«”Письмо” уже живет своей жизнью, после мировых фестивалей, ИншаАллах [если позволил Аллах. — Прим. авт.], оно прилетит домой. Там, где ему и место», — так Амерханов ответил на действия ингушских чиновников.